Почётный легион., Воспоминания и фотографии участников "Карибского кризиса". Опции

[Зиннатуллин Альфрид]

Сообщение переадресовано от Швец Юрий

Уважаемые однополчане выполнявшие свой интернациональный долг на Кубе! Я обращаюсь ко всем за помощью отыскать своих сослуживцев, которые с осени 1960 по июнь 1962г служили в 61 отдельном батальоне связи 48 воздушной армии Одесского военного округа в/ч 03232 в экипаже радиолокационной станции п-30, где командиром был капитан Сержантов Евгений Андреевич,а в июле 1962г нас кораблём "Дивногорск" с Балтийска переправили на Кубу, сначала в г Санта-Клара, а потом в г Сан-Антонио. Наша станция обслуживала единственный полк истребителей "Миг-21". Эти данные должны все вспомнить, кто там служил, и в первую очередь экипаж радиолокационной станции П-35. Многих на фото, которые размещены на сайте ГСВСК в интернете в моём интервю-Швец Ю И - вы узнаете это Кашкин Коля с белыми волосами, он из России Варибруса Толю Домолегу Мишу Лахновского Алексея из Луганской обл, Павлюк Павел, Смага Николай и др. Но к сожалению я не знаю их адресов. В 2012г будет 50 лет как нас отправили на Кубу. Поэтому прошу всех кто знает этих ветеранов, и в первую очередь однополчан, дайте о себе знать, свой адрес и телефон или по интернету. Мой телефон 05690-3-18-26, адрес Днепропетровская обл. Царичанский р-н. СМТ. Царичанка,51000 ул.Интернациональная 50 Швец Юрий Ионович Жду отзывов.
А также я вам отправлю ссылку на моё интервю там много фото с Кубы, а на третьем и пятом я сам. Я надеюсь на вашу помощь. В моём письме и в интервю я думаю есть ответы на ваши вопросы, а если нет пишите, спрашивайте буду рад общению. Юрий.
Интервью

[Демченко Алексей]

Альф, большое спасибо тебе, слава богу "батя" прорвался на форум, я то инструктировал его о наших правилах, но выходить вместе с ним, не имею возможности...

[Зиннатуллин Альфрид]

ВОСПОМИНАНИЯ СОЛДАТА


ЛЫСЕНКОВ Юрий Алексеевич
Родился 28 апреля 1942 г. в Тбилиси. После окончания школы в 1959 г. работал на заводе слесарем. С 1961 г. служил в г. Волгограде в Узле связи, в составе которого в августе 1962 г. был командирован на Кубу для прохождения дальнейшей службы в Узле связи ПВО. С первых дней самостоятельно изучал испанский язык, а затем работал переводчиком при штабе ПВО, в г. Камагуэй, обучал кубинских военнослужащих в Учебном центре в Сантьяго-де-Куба, принимал активное участие в подготовке и передаче военной техники и оборудования кубинским РВС. Имеет 10 благодарностей от командования. Награжден Почетной грамотой министра РВС Кубы Рауля Кастро. По возвращении с Кубы окончил Институт иностранных языков им. Хо-Ши-Мина в г. Иркутске (испанский и английский яз.). В 1972-75 гг. работал техником-переводчиком на строительстве завода азотных удобрений в г. Нуэвитас, а в 1978—80 гг.— в Гаване, участвовал в разработке транспортной системы кубинской столицы. После возвращения на Родину жил в Тбилиси и работал в Минмонтажспецстрое. В перестроечные годы переехал в Москву. В настоящее время работает в НИИТЭП при Правительстве Москвы.
Является членом МООВВИК. Награжден Почетной грамотой Президиума ВС СССР и медалью Воина-интернационалиста.
Каждый год в день Победы 9 Мая в Москве, у колонн Большого театра с 11-00 до 12-00 часов собираемся мы — ветераны Карибского кризиса, вспоминаем прошлые годы, рассказываем о себе, помогаем друг другу, чем можем.
Как известно, конфликтную ситуацию в Карибском бассейне в 1962 году мы называем Карибским кризисом, кубинцы — Октябрьским, а американцы — Ракетным. Судьба распорядилась так, что оказавшись в гуще тех событий, я надолго связал свою жизнь с Кубой, стал впоследствии переводчиком, помогал кубинцам возводить завод азотных удобрений в г. Нуэвитас, участвовал в совершенствовании дорожно-транспортной системы Гаваны, на Кубе родился младший сын Антон...
Призывались мы в 1961 году из Тбилиси вместе с друзьями — одноклассниками: Сысоевым Владимиром (в настоящее время он является региональным Председателем МООВВИК г. Тбилиси), Шаумяном Рафаелем, Омари Цанава, Отари Давиташвили, Асриевым Рудольфом, Аветяном Владиком и др. Месячный карантин проходили в Мариновке, близ Волгограда, а службу начали в самом Волгограде в Узле связи, где учили нас на радистов. Почти через год учебы, сдав успешно на 3-й класс радиста, нас уже распределяли на дежурства, когда вдруг прошел слух, что наш Узел связи посылают за границу. Некоторые товарищи, не хочу называть их фамилии, не захотели ехать, убежали в самоволку, за что и были вычеркнуты из списков претендентов на поездку.
В начале августа мы прибыли в Феодосию из Волгограда в теплушках и со всем оборудованием нашего Узла связи. Сдали все личные документы и переоделись в морскую и гражданскую одежду, а 11 августа 1962 года нас погрузили на сухогруз «Илья Мечников» (к сожалению, через несколько лет теплоход наш был потоплен у берегов Египта во время регионального конфликта), и пошли мы в неизвестном направлении... Насчет секретности, скажу, что все, в общем, догадывались, что идем мы на Кубу или во Вьетнам. Моряки говорили, что все станет известно после Средиземного моря, и когда нам сообщили, что идем на Кубу, сразу же возникли вопросы об этой стране. Офицеры читали лекции о Кубе, но сведения были скудными. Об изучении испанского языка не было и речи, так как отсутствовали учебники, разговорники и словари. Крутили постоянно фильмы. Кормили отменно, по флотскому рациону, но еда не шла в горло — мучили жара, духота и качка, изнуряющая в течение 19 суток следования до Кубы. Привыкнуть к качке невозможно, видимо, надо родиться моряком.
Везли нас в трюмах, на деревянных нарах в несколько ярусов. Днем на палубу выпускали подышать небольшими группами поочередно, минут на двадцать, в промежутках между политзанятиями.
Нам, молодым ребятам, в то время было все равно куда ехать, хоть на край света — все было ново и интересно, и не страшно. Когда проходили пролив Босфор, то слышали даже музыку с берега.
Но самые тяжелые деньки наступили в Атлантическом океане, за несколько суток до подхода к Кубе, когда плотно закрыли трюмные люки, и не было доступа свежего воздуха. Выход на палубу был запрещен, и в трюм спустили парашу.
Облетали нас американские самолеты и вертолеты семь раз. Однажды, когда мне повезло, и меня назначили на камбуз чистить картошку, был очередной облет, и мы, в тельняшках, махали летчику руками, а он отвечал нам тем же и фотографировал нас. Возвращаться в трюм не хотелось, и я готов был работать матросом, драить палубу, красить, — то есть выполнять любые работы. Но приходила очередь других солдат подышать свежим воздухом, и мы возвращались в свой ад.
И вот, наконец, все тяготы пути остались позади, и мы 1 сентября 1962 года увидели долгожданный берег Кубы — это незабываемое чувство осталось навсегда в памяти: тропическая природа, пальмы, негры, одним словом — экзотика, все было нам несказанно интересно.
Когда мы разгрузились в Гаване, нас посадили на поезд и всю ночь мчали в г. Камагуэй, где находился наш штаб ПВО. Такой тряски в поезде я не испытывал никогда, хоть и доводилось в Союзе ездить и на порожняках. Дело в том, что тогда железные дороги на Кубе были очень плохие, и как наш поезд не соскочил с рельсов, уму непостижимо.
Остановились мы неподалеку от Камагуэя, в так называемом местечке «Кантри-клуб» — раньше это было увеселительное место для туристов, в подавляющем большинстве американских, с барами, казино и бассейном. В самом здании клуба разместился штаб, а на территории — мы. Сразу же поставили походные палатки с двухъярусными кроватями и начали рыть окопы вокруг лагеря, работая посменно круглыми сутками.
Самое сложное, с чем мы столкнулись на Кубе — это нехватка воды. Рядом протекала маленькая речка, и мы умывались в ней, чистили зубы и мыли посуду. Питьевая вода была привозная со льдом, наверное, не очень чистая, поскольку многие часто болели дизентерией (я сам несколько раз попадал в госпиталь в Камагуэе). Ходили через день в караул, через два — на кухню, так как здесь наша специальность радиста не понадобилась. Штаб поддерживал связь с дивизионами и другими частями посредством телеграфной аппаратуры. Мне надоело ходить «через день на ремень», и я, кстати, единственный в Узле связи, решил учиться самостоятельно работе на телетайпном аппарате. После караула или наряда по кухне, ночью, когда ребята спали, ходил в аппаратную и потихоньку учился печатать. Через месяц научился, сдал на третий класс и меня взяли на постоянное дежурство. Таким образом, я избавился от караульной и другой «непрофессиональной» службы. Кстати, приобретенная профессия помогла мне на гражданке, когда я работал в Министерстве монтажных и специальных строительных работ в Тбилиси на телетайпном аппарате и постоянно передавал в Москву отчеты в ГИВЦ...
Жизнь постепенно налаживалась, стали понемногу обустраиваться. Привезли деревянные домики-казармы, мы построили под них бетонные цоколи, и это давало относительную прохладу. Спасибо тому, кто придумал накомарники, их сшивали из марли, иначе бы нам не спастись ночью от комаров, но спать под ними было очень душно. Когда было нестерпимо жарко, мы смачивали водой простыни и укрывались ими, но этого едва хватало на час — простыня высыхала, и приходилось снова повторять процедуру. Невыспавшиеся, с воспаленными глазами, шли нести службу. И так изо дня в день.
Первые месяцы тяжело было жить без писем с Родины, но позднее нам разрешили писать домой — с обратным адресом «Москва-400». Когда пошли ответы на наши письма, обнаружилось, что некоторые родители думали, будто мы служим в Москве, и спрашивали, не отпускают ли нас в увольнение, и даже завидовали, что так нам повезло со службой. Однако писать, что мы служим на Кубе, категорически было запрещено, но некоторые хитрецы писали закодировано. Например, мой одноклассник Сысоев Владимир написал, что он служит вместе со своим другом по фамилии Кубашвили, а так как у него такого друга никогда не было, то он надеялся, что родители догадаются, где он служит.
Каждый день, обычно в полдень, начинался дождь и лил как из ведра, но короткий период. После ливня снова выходило солнце и парилка усиливалась, так как влажность становилась почти стопроцентной.
Также в полдень, как по-расписанию, появлялись в небе американские самолеты. Мы ходили обычно в столовую строем, но после начала облетов командиры отменили это решение, и мы стали ходить врассыпную, по-партизански, чтобы враг не догадался...
С 22 октября все войска были приведены в боевую готовность — спали одетыми с оружием в обнимку: у меня был карабин с боевыми патронами — расставаться с личным оружием было запрещено. Все чувствовали ответственность, казалось вот-вот что-то начнется, особенно, когда сбили американский самолет U-2. Но вот, в конце ноября, когда отменили морскую блокаду Кубы, и американцы сняли карантин, стало легче, пошли письма, газеты, разрешили писать, где мы служим, посылать фотографии. Нам родные присылали из дома в конвертах фотопленку, фотобумагу, проявители, закрепители и мы фотографировались, сами же проявляли и печатали снимки — осталась память о боевых товарищах, только где они сейчас по всему СНГ разбросаны? Отзовитесь, и кто может— приезжайте 9 мая в день Победы в Москву к Большому театру...
Были и трагические случаи в нашей службе на Кубе. Однажды в Камагуэе, когда я стоял в карауле. в штабе, было это после прошедшего накануне урагана Флора, кубинцы называли его циклоном, прибыл грузовик из Сантьяго-де-Куба, загруженный чем-то. Я заглянул в кузов и увидел тела наших солдат, утонувших и погибших во время урагана, спасая кубинцев...
Кормили нас сносно, но продукты от жары и избытка влажности портились, и частенько в супе появлялись червячки. Раз даже мы отказались от пищи, и было ЧП,— приехало высокое начальство во главе с генералом, поговорили с нами по-доброму, никого не наказали, но особого улучшения не произошло. Я в основном нажимал на компот, так как повар был мой земляк из Грузии, звали его Нельсон Шух — я был очень худой, и он мне всегда давал добавку. А вот моему товарищу Владику Аветяну не всегда давал, так как он был упитанным.

Бани у нас стояли рядом: кубинская и советская. Когда у нас не было воды, мы купались в кубинской бане, но была большая опасность «подхватить вошек»...
У нас рядом росли апельсиновые и мандариновые сады, и мы частенько бегали туда за фруктами, хоть и стоили они дешево — на один кубинский песо можно было купить сто апельсинов, а давали нам, солдатам, четыре песо девяносто пять сентаво, а также по выбору сахар или сигареты.
Честно говоря, кроме напряженной и трудной службы и тайных радостей, которые мы сами себе иногда доставляли, были и очень светлые дни, скрашивавшие наш быт и запомнившиеся на всю жизнь. Это и интересные лекции, и спортивные мероприятия, и прекрасные отечественные фильмы, и бурные комсомольские собрания, и концерты художественной самодеятельности, и встречи с интересными людьми, приезжавшими из Союза для поднятия нашего морально-боевого духа. Никогда не забудутся радостные встречи с нашими артистами, а особенно—с сильнейшим в то время человеком планеты Юрием Власовым, и его интересный рассказ о себе, о большом спорте, о жизни нашей страны. А разве забудется приезд в Камагуэй киевского «Динамо» и его победа над молодежной сборной Кубы со счетом 8 : 0 !!! Как мы болели за своих!... Чувствовалось, что и командование в Союзе, и политуправление Группы советских войск на Кубе старались максимально разнообразить нашу жизнь, чтобы не так остро сказывалась оторванность от Родины.
...Я тем временем уже стал понимать кубинцев, научился немного говорить по-испански и стал как бы нештатным переводчиком в Узле связи. Когда возникали проблемы с кубинцами, то командиры приглашали меня разобраться. У меня не было ни учебника, ни словаря, а чтобы быстрее научиться, я записывал услышанные слова и выражения и заучивал их наизусть. Сначала, в основном, говорил «на пальцах», но постепенно речь становилась более осмысленной — видимо, мне помогло то, что я знал грузинский и армянский языки, так как с детства жил в многоязычной среде. Кубинские солдаты в большинстве своем были малограмотными, а некоторые даже друг с другом разговаривали в инфинитиве, то есть: «Я говорить — ты слушать». Много мимики и жестов. Таким образом, можно было быстро научиться только тому, что слышалось. Мы жили рядом, общались часто, и они удивлялись, что я проявляю интерес к их языку. Сами же они особого рвения не проявляли — не помню, чтобы кто-нибудь из них учился русскому языку. Я же всегда просил их говорить правильно по-испански, а не глаголами в неопределенной форме, чтобы самому научиться правильно говорить и быстрее освоить язык. Помню, раз приехало высокое начальство из Главного штаба на лимузине. Пригласили меня переводить, и я в первый раз прокатился на американской машине.
Когда обстановка стала нормализовываться, мы начали готовиться к передаче нашего оборудования и техники кубинцам. Встал вопрос и об обучении.

Естественно, были в первую очередь привлечены те, кто уже знал немного испанский язык. Для этого были срочно созданы курсы по совершенствованию испанского языка. Вот там-то я в первый раз увидел и учебники и словарь. С какой жадностью мы набросились на учебу! Выбрали нас человек десять и провели 3-х месячные курсы, а так как у нас уже была практика общения с кубинцами, мы сносно говорили, то нас натаскивали в основном по грамматике и технической терминологии. По окончании курсов нам выдали справки с печатью п/п 78004 «Д» за подписью командира части Овчарука о том, что курсы проходили в объеме программы средней
школы, с общей оценкой «отлично» и что мы можем работать преподавателями по обучению кубинских военнослужащих.
Сразу же нас двоих с Климковым — парнем из Гомеля — очень толковый солдат был, знал прекрасно испанский язык (он вел материальную часть, что особенно трудно, так как не все знали обилие терминов и деталей оборудования), перевели в Сантьяго-де-Куба в другую часть, где мы и преподавали в Учебном центре по специальности телеграфного оператора.
Тепло попрощались с друзьями-товарищами, многих из которых до сих пор помню, например, каптенармуса Славку Арефьева, здоровячка Макарова, Верниковского, Комарова, Климкова, Крымцева, Сов-пель, Воробьева, Петренко и Ефимова. Кроме того, помню всех земляков, а с некоторыми часто встречаемся, дружим уже более 35 лет — Владиком Сысоевым, Рудиком Асриевым и другими.
Никогда не забуду и моего командира взвода Власова Виктора Алексеевича, с которым мы прошли эти долгие и трудные дни службы. Не было в нашей части случаев неуставных отношений. Видимо, ситуация не позволяла. Одним словом, мы жили очень спаянно и дружно. Особых эксцессов не помню. Мы и сейчас в Москве встречаемся с Виктором и дружим.
...В нашем телеграфном классе было человек тридцать кубинских солдат, в основном новых призывников— молоденьких, лет эдак по 14—15. Карабины были выше их роста. Надо было пройти материальную часть, научить их работать на телеграфном ключе, ремонтировать аппарат, выходить на связь, научить кодировке, паролю и многому другому. Надо отдать должное кубинским мальчишкам, — они подошли к делу с ответственностью и все прошли курс на «хорошо». Были у нас и любимчики, которые быстро схватывали, так сказать «на лету», а были и откровенно ленивые и бездарные. У меня был любимчик по прозвищу Чиво, я его звал ласкательно Чивонико, так как он был самым маленьким, с козленка («чиво» в переводе на русский — «козел»).
Окончив курсы, кубинские солдаты были направлены на свои рабочие места, а мы ходили и контролировали их. Конечно, у нас, преподавателей, по сравнению с другими солдатами жизнь была, можно сказать, более привилегированная — мы не ходили на зарядку, в столовую могли ходить в любое время, и т. д. Называли нас «profesores» — профессорами, хотя с испанского «profesor» переводится как учитель, преподаватель.
Во время учебы кубинцы рассказывали разные байки про Фиделя Кастро, его брата Рауля и других кубинских руководителей. Посмеяться они любили. Веселые были ребята, никогда не унывали, всегда пели и здорово танцевали.
По окончании курсов вся наша Учебная группа сфотографировалась на память. За обучение кубинцев руководство части наградило каждого из нас Почетной грамотой.
Прослужив два самых трудных года плечом к плечу с кубинцами, общаясь с ними ежедневно в быту и во время досуга, в казармах и на улицах разных городов, хотелось бы поделиться своими наблюдениями — какие они, кубинцы, как они жили, чем они сами и их жизнь отличались от нашей. В качестве поощрения отличившихся солдат отпускали в увольнение или, как у нас называли, экскурсии, обязательно группами во главе с офицером или сержантом. Побывали мы во многих исторических местах Камагуэя и Сантьяго-де-Куба, посещали местные достопримечательности, заходили в магазины, в основном поглазеть на еще оставшиеся в продаже американские товары. Денег у нас на такие товары, конечно, было мало, да и купить их было невозможно, так как на Кубе уже действовала карточная система. Затем, когда на Кубе начали выпускать резиновые туфли, их можно было купить без квоты, но носить их в том климате было невозможно. Зайдя в магазин и купив какую-нибудь мелочь, мы были несказанно удивлены, что продавцы благодарили за покупку, что у нас в Союзе было не принято и потому удивительно. Продавцы, в основном, молоденькие девушки, всегда радушно встречали покупателя, мило улыбались и чуть ли не провожали до дверей. Нам, привыкшим к нашему обслуживанию, когда продавщица считала вправе тебе нагрубить, а ты еще и благодаришь ее за то, что купил у нее, эти посещения кубинских магазинов были как поход в музей, где показывают необычное чудо. Если у кого-то оказывались лишние деньги, то, зайдя в магазин и купив что-либо, мы по привычке говорили: «Грасиас» — спасибо, а кубинки нам в ответ: «Нет, Вам спасибо — за то, что Вы побывали у нас и сделали покупку». Потом мы поняли, что это воспитание им прививали с детства, так же, как нашей продавщице прививали, что можно грубить покупателю, потому что он бесправен.
Вообще-то кубинцы очень доброжелательные и веселые люди, я бы сказал, немного беспечные. Страстные любители музыки, особенно ритмичной. Потанцевать — хлебом не корми. Я видел, как на автобусной остановке, ожидавшие автобус кубинцы танцевали без стеснения, когда из ближайшего окна вдруг слышалась ритмичная музыка.
Беспечные и бесстрашные, потому как иногда водитель объявлял, что автобус неисправен и могут отказать тормоза, но, ни один из пассажиров не выходил из автобуса,— пренебрегая опасностью, они ехали дальше. Мало того, я видел, как кубинцы облепливали грузовики как гроздья винограда и он

мчался куда-то. С транспортом на Кубе были трудности, и на остановках всегда выстраивалась в долгом ожидании очередь, будто никуда никто не спешил. Проезд стоил 5 сентаво, и странно было видеть у многих в очереди эти 5 сентаво в ушах. Такого я еще нигде не видел! Входили в автобус всегда в переднюю, а выходили из задней двери. Кондукторов не было, и не было билетов — вошедшие сразу же вытаскивали из уха эти 5 сентаво и бросали водителю в железную коробку, которая звонко сигналила об уплате, поэтому никто не мог проехать бесплатно, и не требовались им линейные контролеры. Усевшись, место уже никому не уступали, даже пожилым, считая, что свое уже отстояли в очереди...
Всегда приветливые, при встрече с вами они обязательно поздороваются, хоть вы сто раз в день пересекаетесь друге другом. Сначала, когда они нас приветствовали посредством сжатого кулака, мы думали, что они нам угрожают, но потом поняли, что это знак борьбы и солидарности. Общительные, особенно в транспорте, могут заговорить с незнакомыми людьми запросто, обсуждая последние новости или спортивные известия. Видимо, это присуще маленькой стране, — такая вот близость и чувство родства, братства. Когда встречаются два кубинца, думаешь, что это родственники, а оказывается, они раньше и не знали друг друга. Для нас, стесненных рамками цензуры и всяких ограничений, когда в Союзе даже рискованно было на улице поговорить с иностранцем, все это было как сон — они открыли нам глаза на многое.
Кубинцы научили нас пить кофе. Им в армии его давали. Они страстные любители кофе, пива, рома и сигарет (про женщин я и не говорю). Кофе продавали на каждом шагу и стоил он пять сентаво. Это была маленькая чашечка, которую называли кафесито. Кубинцы могли пить такие кафесито хоть целый день. Солдатам выдавали еду на алюминиевых подносах с выдавленными местами для определенных порций. Первые блюда, как у нас принято, борщ, супы у них отсутствовали, а только давали вторые блюда, гарниры, рис, горох, фасоль, ну и фрукты, соки. Хлеба они много не едят, как у нас принято, и едят только чисто белый хлеб, такой мягкий, как вата. Солений в нашем понятии не знают и не любят, как и черный хлеб с селедкой, которую могут зажарить в засоленном виде.
Вся Куба была разделена на группы СДР (Comite de Defensa de la Revolucion — Комитет защиты революции), а седеристы — его члены, следят и докладывают властям о всех непорядках и провокациях. Каждый сосед знал, что делается рядом, в округе. Большие любители сборищ, всевозможных мероприятий и собраний — выступают без уговоров, а не так, как у нас на собрании, где каждого надо упрашивать выступить. Кубинцы хорошие ораторы, могут разглагольствовать часами, чем я и пользовался, изучая их язык, не перебивая, что им особенно нравилось. Таким образом, я научился у них многому, что потом помогло мне в работе переводчиком.
Настоящий кубинец не пропустит ни одну проходящую женщину на улице, не сказав ей комплимента, что по-испански называют «piropo», таких пиропо они могут раздавать целый день, не уставая. Что характерно, кубинки, не то, что не обижаются на восторженные высказывания на предмет их определенных частей тела, но еще и благодарят при этом. А надо сказать, они могут и умеют показать то, что у них есть и выделить это надлежащим образом, любят носить все в обтяжку. Я думал про себя, вот я бы в Москве сделал такой комплимент девушке, так она бы на меня так посмотрела, что я провалился бы сквозь землю со своим «пиропо». Уважение к женщине у них особое, даже к проституткам вежливое отношение, зная, что это ее работа.
Несмотря на то, что жара бывает порой невыносимой и пот катится градом, всегда они надушены, прилично одеты, хоть и в старенькое. А еще мужчины любят бриолинить волосы. Раздеваться до пояса и работать, как у нас, мужчин, принято, у кубинцев считается неприличным. Работают все медленно, ходят также размеренной походкой, учитывая тропический климат, что нам сначала было непонятно, и мы думали, что это от лени. Но когда покопаешь окопы целый день в нашем темпе, то на следующий день уже будешь приноравливаться к тропикам и поймешь кубинский темп.
Телефонные автоматы на всей территории Кубы были бесплатные — это был подарок своему народу от Революционного правительства. Также бесплатно можно было войти в любой музей, парк, на выставку, в картинную галерею или зоопарк, кроме кинотеатров, в которых фильмы крутили без перерыва, а не как у нас, по сеансам, то есть можно войти в кинозал в любое время и, досмотрев фильм до конца, смотреть его до того момента, когда вошел. А можешь смотреть хоть целый день, чем и пользовались кубинские парочки — влюбленные. При входе. обязательно тебя встречает кубинка с фонариком и провожает до свободного места и все это вежливо, чинно и благородно. Фильмы показывали в основном американские, обязательно с титрами (а не дублированные, как у нас) на испанском языке. Я переводил нашим ребятам.
Любимое блюдо кубинцев «пуэрко асадо» — поросенок на вертеле. Вырывается небольшая ямка, ставятся две рогулины и на них кладется поросенок на вертеле; сам поросенок нашпиговывается белоснежным рисом с темной фасолью, который называется «аррос бланко кон фрихолес негрос» — белый рис с темной фасолью. Обязательно холодное пиво или коктейли из рома, многие из которых известны на весь мир: дайкири, хайбол и «Куба либре», которые так любил Эрнест Хемингуэй, и которые нам тоже довелось попробовать...
Расставались мы добрыми друзьями. Передали кубинцам все оборудование и на т/х «Россия» возвращались на Родину. Вот где мы отдохнули по-человечески! Обедали в ресторане, где нас обслуживали официантки. Купались в бассейне, отдыхали, фотографировались на память. По дороге домой у берегов Англии кто-то бросил клич: долой солдатскую форму! И мы, как дураки, побросали свои вещмешки в пролив Ла-Манш. Лучше бы отдали кубинцам. Видимо, от избытка чувств или от радости скорой встречи с домом, с родными и друзьями,- не выдержали нервы, а ведь форму мы приготовили на дембель. У нас почти у всех, правда, оставались еще «дембельские чемоданы»— фанерные, которые мы сами себе сколачивали. В Ленинграде, куда мы прибыли, купили себе нормальные чемоданы, «отметились» с радости и разъехались по домам...
Завершая эти краткие воспоминания о тех тревожных и трудных двух годах службы на Кубе, могу сказать, что многое довелось увидеть и испытать,
многому научиться, а главное — говорить по-испански, чтобы лучше познать историю и душу кубинского народа. Но не всем так повезло. Подавляющее большинство солдат, прошедших Карибский кризис, провели эти годы в своих частях за колючей проволокой, в окопах, в казармах, у пультов.
На память о Кубе у меня не осталось никаких вещей или сувениров — ничего я себе не привез кроме фотографий, Почетных грамот и благодарностей за примерную службу, за честно выполненный долг воина-интернационалиста.

[Старцев Вячеслав]

Альфрид спасибо. Юрий Алексеевич, на одноклассники сегодня не выходил. Но я ему написал и попробую его убедить зарегистрироваться.

[Селиванов Александр]

Спасибо ему! Хорошие воспоминания!Я.например, фонарики в кинотеатрах вспомнил и чашечки с кофе...Крепчайшим.

[Кенарев Игорь]

С большим удовольствием прочитал воспоминания Лысенкова Ю. А. Спасибо ему огромное. В этом коротком воспоминании столько позитива и энергии. Что читая воспоминания сам не замечаешь как возвращаешся мысленно в свои годы службы. Огромное спасибо!!!!!!

[Зиннатуллин Альфрид]

Здесь тема о тех и для тех, кто служил в шестидесятые годы!!!, это я написал тем, кто не найдет здесь свои сообщения.

[Дерский Леонид]

Альфрид, привет.
Я все помню и человек с 1962г. ответит на
твои вопросы.
Он ждет ответа с центрального архива (Россия).
Как получит ответ сразу оформит свое послание на сайт.
Леонид

[Зиннатуллин Альфрид]

Мы тоже все помним, и... ждем

[Швец Юрий]

После Ла-Манша нас сопровождали постоянно военные корабли США и самолеты . Через некоторое время к нам в трюм зашли командир корабля и начальник эшелона и сообщили, что шедший впереди нас корабль при попытке остановки был обстрелян . Начальник эшелона сказал , что везём мы сельхоз технику , а мы гражданские специалисты с\х , то при проверке все выяснится . А мы не должны этого допустить . Старшинам приказали вскрыть ящики и выдать нам автоматы , наше задание – никого не допускать в трюмы при любых обстоятельствах хранить секретность нашего перехода. А перевозили как выяснилось позже , кроме П-35, самолеты и другую военную технику , и все в контейнерах .
Через 18 суток мы пришли на Кубу и остановились не в порту а, возле берега , где было 2 деревяных домика и пограничные корабли , вернее катера с одним пулемётом и1 пушкой .Мы ждали 2-суток прихода крана с гавани для разгрузки техники. Вечерами к нам приходили кубинцы и мы общались с ними , пели песни . Сходить с корабля нам запрещалось . После разгрузки каждая в\ч в сопровождении милиции на мотоциклах разежались по своим назначениям.
Наша колона в составе 21 машины и тягачей двинулись в г. Санта-Клара – 80 км. От места разгрузки. При проезде в населённых пунктах кубинцы встречали , как космонавтов : приветствовали громкими возгласами , цветами . Шум от гусениц по бетонных дорогах слышался далеко , поэтому кубинцы все выбегали на дороги, приветствовать нас .Они радовались что такая техника идет к ним на выручку в борьбе с янками ,которых они ненавидели , и таких было большинство. Возле одной из деревень , когда мы остановились вы бы видели , что нам делали и щупали и фрукты несли . Но нам запрещалось общаться с ними .В Санта-Клар мы прибыли ночью и нас расположили прямо на аэродроме . Мы поставили палатки , но не просто было уснуть – комары как осы всех кусали и на утро мы все были опухшие и в крови от комаров .
Начальник станции поставил задачу : вместо 48 часов , положенных на развёртывание станции , развернуть П-35 и приготовить к работе за 30 часов. Несмотря на усталость и тяжёлый труд ,мы за 28 часов подготовили станцию к работе . Рядом были кубинцы-екипаж П-20, которые всячески нам помогали . Там впервые попробовал кофе , которое предложили нам кубинцы .Они видели как мы работали в 45-градусную жару и при высокой влажности , а от выпитой воды нам становилось ещё хуже . А кофе удаляло жажду . Кроме того лимоны , апельсины, бананы и др. ,которыми нас снабжали кубинцы поддерживало нашу работоспособность .В то время , а это начало июля , шли проливные дожди и вся влага после дождя подымалась в воздух .Дышать было тяжело .
Мне как старшему командиру солдат нашего экипажа мне и морально приходилось поддерживать солдат .Командиры в основном налаживали , регулировали и запускали всю аппаратуру . Особенно было тяжело первый месяц пребывания на Кубе . Совсем необычный климат ( в индикаторной машине несмотря на работу 3-х вентиляторов было около 50-жары .Ночью от комаров невозможно было заснуть , кубинцы где-то на 10 день начали снабжать нас старыми накомарниками. А к концу месяца нам выдали марлю для накомарников . Палатку нагревало так что невозможно было в неё днем войти , а спали мы там на деревянных нарах .Многие ребята тяжело болели ,загнивало между пальцами ног , под мышками от влажности .Но мы выжили не унывали и не ныли ,знали что иначе нельзяи мы должны выполнить задание Родины. Мы знали что наши отцы во время ВОВ переносили и больше трудностей и подвергались всяких опасностей. Кубинцы видя как мы работаем прямо восхищались нашим упорством ,умением и знанием такой сложной техники.
В то время было много брошенной техники прямо на дороге , на полях , из-за чепуховой поломки .Кубинцы не умели да и не хотели её восстанавливать , а наши ребята столько восстановили техники , что кубинцы называли их :- Советико-механико .
Первые месяцы работали над обустройством быта ( душевые , поднавесы , и др,.Ходили в кино в гарнизонный клуб .Бывало выйдеш на аэродром ночью ,а тамзвёзды светят как у нас ,поют кузнечики ,но дышать тяжело ,нет той свежести воздуха что была дома, и тогда находила грусть ,тоска по Родине.Первые месяцы нам запрещали писать домой ,те кто погиб на Кубе хоронили там-же .С26-на 27 -1962г. Нам обьявили тревогу и приказали включить высокое напряжение .До этого чтоб нас не засекли мы работали в других режимах ..И когда , включив на полную мощь приборы и вспомогательные радары , мы увидели над Флоридой прямо тучи целей ( самолетов ),и только после этого мы стали ощущать тревогу, что-то похололо в груди, и мы все поклялись выполнить стоящие перед нами задачи.Мы всё время смотрели в небо ожидая удара и налёта авиации США ,ведь большинство не видели что творится в небе.И тут нам обьявили что США обьявило блокаду и в воздухе и на море и грозились уничтожить Кубу .
В то время мы конечно не ощущали всей той угрозы ,потому что не знали в полном объёме о подготовке ядерного удара по Кубе .Я узнал больше когда мы вернулись в СССР, от работников спец служб ,а позже прочитав книгу «У края ядерной бездны» аж в 2000 году , которую обсуждали при встрече в своём Царичанском р-н Днепропетровской обл. со своими кубашами . Вот тогда-то под кожей мурашки побежали . А тогда в начале кризиса все были убеждены что Родина нас не оставит в беде.
Мы обслуживали полк истребителей ''Миг-21'', в то время лучший истребитель .Мы в этом убедились немного позже. Полк был рассредоточен 3 эскадрильи улетели в разные точки по всей территории Кубы.
По рассказам командиров на Кубу должна была прибыть вся дивизия Миг-21 с подмосковной Кубинки , но успели перебазировать только наш полк, который вошёл в состав дивизии ракетных 3-х полков. Я подробно об этом знаю еще и потому что наш полк стал победителем в дивизии на волейбольном турнире , который состоялся в декабре месяце и мы встречались с ребятами всех 4-х полков на этом турнире. Позже на спартакиаде , мы стали чемпионами по волейболу и я в составе сборной группы войск объездил почти все наши гарнизоны всех родов войск базировавшихся на Кубе. Это были интересные встречи .
Мы как губка всасывали в себя разные истории службы, передислокацию на Кубу, переживания связанные с блокадой, взаимоотношения с кубинцами и тоской по дому, по родным . Это было намного важнее чем сами волейбольные соревнования.
В нас были замечательные взаимоотношения с кубинцами, но в первые дни блокады мы почувствовали какое-то отчуждение со стороны кубинцев. И как потом они нам рассказывали. Это было связано с тем, что без согласия Кубы, СССР начал вести переговоры с американцами об урегулировании конфликта и снятии блокады, и что Микоян полетел сначала в США, а потом на Кубу. Поэтому Фидель и не принимал его больше суток. А Кубинцы не хотели мирного исхода конфликта. И видя мощь советского оружия у себя на острове, были на всё готовы, чтобы войной уничтожить янки. Об этом нам открыто говорили кубинцы. А они были все патриоты своей Родины и в этом страстно любили и поддерживали своего Фиделя. Поэтому и лозунг –'’Родина или смерть”-”Патрио о муэрте” был святым. Они агитировали и всех нас быть на их стороне. От имени Феделя заверяли, что если все войска СССР, размещённые на Кубе перейдут в его подчинение, то мы быстро расправимся с янки. Они согласны были платить деньги всем нам, которые мы получали в СССР до армии. На каждый полк согласны закрепить батальон женщин для удовлетворения. Кстати у них это было открыто и легко воспринималось.
Поэтому агитация шла во всю. И вдруг переговоры с США о мире без их согласия. Это для них было как предательство. Об этом говорили все кубинцы. Номы не хотели войны и мы как могли успокаивали их. А американцы выходили на связь по радиосвязи с большинством наших радиостанций и хвалили СССР за то что так скрытно и быстро мы пришли на Кубу, что говорит о боеспособности СССР и о высокой подготовке солдат и офицеров нашей армии. Передавали концерт по заявкам для наших военнослужащих и в то же время запугивали нас говоря, что никто с Кубы не вернётся домой и от Кубы только мокрое место останется. Но паники и боязни у нас не было и мы смело выполняли свою работу.А когда нашей ракетой был сбит У-2 , и ниши Миг-21 разогнали американские истребители, которые каждый день пролетали над нашим аэродромом с целью проверки выполнения условий перемирия и выводе с Кубы некоторых войск, мы убедились что наши истребители сильнее и быстрее американских . Я был на связи с главным штурманом полка, а он с руководителем полётов и каждым самолётом находящимся в воздухе. Я слышал как командир звена(мы позже с ним встречались, потому что он был баскетболистом и мы встречались на тренировках)открытым текстом спросил руководителя полётов: ''Разрешите я его……… '' но после 5-ти секунд заминки последовал приказ немедленно посадить самолёт. А что выделывали кубинцы, да и наши тоже, все были в восторге, плясали, орали- давай добей. Всё это было над аэродромом и мы убедились, что мы сильнее их и нам не страшны ихние угрозы. После этого полёты американцев прекратились над нашим аэродромом , а по рации угрозы продолжались несмотря что частоту радиоволн мы меняли почти каждый день.
И постепенно напряжение начало спадать, интенсивность полётов американцев уменьшилась, мы начали принимать самолёты с СССР.
Нас перевели в Сан-Антонио, что под Гаваной. Мы начали обучать кубинский экипаж своей работе. Это делали и лётчики. Рауль Кастро был частым гостем в нашем полку и обучался летать на наших самолётах.
Дружба со всеми была высочайшая, мы были как братьями, хотя в моём экипаже -34 человека – было 11 национальностей. Никакой дедовщины и в помине не было ни на Кубе ни в Одессе. Не даром после прибытия в Ленинград с Кубы мы 2-е суток не разъезжались и всё прощались. Нас отправили с Кубы в ноябре теплоходом ''Мария Ульянова'' и я был старшим по команде от авиаторов( 98 человек)хотя и не был офицером. А начальник эшелона полковник нас собирал на оперативное совещание в 17.00 каждый день(18 суток мы шли в Ленинград).
Всего-то и не опишеш о наших кубинских делах и переживаний. Мы каждый год собираемся, нас осталось в районе только 3 . а было 7 но мы приглашаем на встречу всех кто служил на Кубы в разные года, и вспоминаем, вспоминаем!!!Хотелось бы в этом 2012году( исполняется 50 лет отправки на Кубу ) встретится со своими однополчанами в г. Одесса- откуда мы уходили на Кубу . Но я не знаю адресов своих ребят я прилагаю фотографии тех времён на Кубе, может кто узнает себя и отозвется. Кроме этого я написал в передачу ''Жди меня''. Помогите организовать встречу первых посланцев на Кубу. С благодарностью к Вам Ваш Ю.И.Швец.

[Швец Юрий]

Я Швец Юрий Ионович , был призван на службу в СА в 1960 г. Службу проходил в г. Одесса в 61-отдельном батальоне связи, 48 -й воздушной армии Одесского военного округа , В\Ч 03232 старшим оператором радиолокационной станции П35.
В начале июня 1962 г. нам обьявили тревогу и мы где то в течении двух недель получили новую технику, укомплектовались полностью личным составом , причем с разных уголков страны и нас научили управлять всеми видами транспорта . Почти все прошли проверку и собеседование в особом отделе . Всю технику погрузили на платформы железнодорожного состава , укрыли маскировочными брезентами , а состав разместили в "телячьих вагонах " на двухярусные нары , и с г. Одессы нас , в основном ночью , отправляли через всю страну , и мы прибыли в закрытый военный порт Балтийск в Калининградской области . Предположения были , что нас отправляют в Индонезию . Однако ночью по прибытию в Балтийск часовой матрос нам сообщил , что вот уже третий день всех отправляют на КУБУ,а в Индонезию нет движения больше недели . Так от матроса мы узнали куда нас отправляют .Мы уже после службы узнали что и из Одессы тоже отправлялись войска на Кубу , но тогда в целях безопастности и секретности передислокации совершали скрытно . Нас погрузили на сухогруз "Дивногорск " , прчем технику , в основном в контейнерах, грузили в нижние ярусы , а нам под палубой соорудили двухярусные нары . В Балтийске мы сдали военную форму , нам выдали гражданские костюмы , нижнее белье , туфли , плащи , и одели в тельняшки , матросские брюки и тяжёлые ботинки,а на головы выдали колпаки белые с безкозырки . В 23.00 мы отправились через Ла- Манш , Атлантический океан на Кубу .
Нам обяснили в начале пути . что мы выполняем секретное задание Родины, поэтому на палубу нас будут выпускать не более 5 - 6 человек в гальюн , чтобы не обнаруживать количество перевозимых людей , так как все знают , что экипаж таких судов состоит из 50 - 60 человек . Мы это понимали и никто не возмущался, а наоборот ощущали важность тех задач которые нам доверили, и етим гордились . Нам выдали для учёбы испанского языка учебники и мы активно помогая друг другу принялись самообучением . Кормили нас прямо в трюмах , разливая пищу с термосов в котелки, больше половины состава , а нас было около 700 человек , с разных частей заболело морской болезнью , поэтому на двоих выдавали тазики . Ночью нас выпускали на палубу , подышать , по 100-150 человек на 1- час . После Ла-Манша нас постоянно сопровождали военные корабли США и их самолётыПосле Ла-Манша нас сопровождали постоянно военные корабли США и самолеты . Через некоторое время к нам в трюм зашли командир корабля и начальник эшелона и сообщили, что шедший впереди нас корабль при попытке остановки был обстрелян . Начальник эшелона сказал , что везём мы сельхоз технику , а мы гражданские специалисты с\х , то при проверке все выяснится . А мы не должны этого допустить . Старшинам приказали вскрыть ящики и выдать нам автоматы , наше задание – никого не допускать в трюмы при любых обстоятельствах хранить секретность нашего перехода. А перевозили как выяснилось позже , кроме П-35, самолеты и другую военную технику , и все в контейнерах .
Через 18 суток мы пришли на Кубу и остановились не в порту а, возле берега , где было 2 деревяных домика и пограничные корабли , вернее катера с одним пулемётом и1 пушкой .Мы ждали 2-суток прихода крана с гавани для разгрузки техники. Вечерами к нам приходили кубинцы и мы общались с ними , пели песни . Сходить с корабля нам запрещалось . После разгрузки каждая в\ч в сопровождении милиции на мотоциклах разежались по своим назначениям.
Наша колона в составе 21 машины и тягачей двинулись в г. Санта-Клара – 80 км. От места разгрузки. При проезде в населённых пунктах кубинцы встречали , как космонавтов : приветствовали громкими возгласами , цветами . Шум от гусениц по бетонных дорогах слышался далеко , поэтому кубинцы все выбегали на дороги, приветствовать нас .Они радовались что такая техника идет к ним на выручку в борьбе с янками ,которых они ненавидели , и таких было большинство. Возле одной из деревень , когда мы остановились вы бы видели , что нам делали и щупали и фрукты несли . Но нам запрещалось общаться с ними .В Санта-Клар мы прибыли ночью и нас расположили прямо на аэродроме . Мы поставили палатки , но не просто было уснуть – комары как осы всех кусали и на утро мы все были опухшие и в крови от комаров .
Начальник станции поставил задачу : вместо 48 часов , положенных на развёртывание станции , развернуть П-35 и приготовить к работе за 30 часов. Несмотря на усталость и тяжёлый труд ,мы за 28 часов подготовили станцию к работе . Рядом были кубинцы-екипаж П-20, которые всячески нам помогали . Там впервые попробовал кофе , которое предложили нам кубинцы .Они видели как мы работали в 45-градусную жару и при высокой влажности , а от выпитой воды нам становилось ещё хуже . А кофе удаляло жажду . Кроме того лимоны , апельсины, бананы и др. ,которыми нас снабжали кубинцы поддерживало нашу работоспособность .В то время , а это начало июля , шли проливные дожди и вся влага после дождя подымалась в воздух .Дышать было тяжело .
Мне как старшему командиру солдат нашего экипажа мне и морально приходилось поддерживать солдат .Командиры в основном налаживали , регулировали и запускали всю аппаратуру . Особенно было тяжело первый месяц пребывания на Кубе . Совсем необычный климат ( в индикаторной машине несмотря на работу 3-х вентиляторов было около 50-жары .Ночью от комаров невозможно было заснуть , кубинцы где-то на 10 день начали снабжать нас старыми накомарниками. А к концу месяца нам выдали марлю для накомарников . Палатку нагревало так что невозможно было в неё днем войти , а спали мы там на деревянных нарах .Многие ребята тяжело болели ,загнивало между пальцами ног , под мышками от влажности .Но мы выжили не унывали и не ныли ,знали что иначе нельзяи мы должны выполнить задание Родины. Мы знали что наши отцы во время ВОВ переносили и больше трудностей и подвергались всяких опасностей. Кубинцы видя как мы работаем прямо восхищались нашим упорством ,умением и знанием такой сложной техники.
В то время было много брошенной техники прямо на дороге , на полях , из-за чепуховой поломки .Кубинцы не умели да и не хотели её восстанавливать , а наши ребята столько восстановили техники , что кубинцы называли их :- Советико-механико .
Первые месяцы работали над обустройством быта ( душевые , поднавесы , и др,.Ходили в кино в гарнизонный клуб .Бывало выйдеш на аэродром ночью ,а тамзвёзды светят как у нас ,поют кузнечики ,но дышать тяжело ,нет той свежести воздуха что была дома, и тогда находила грусть ,тоска по Родине.Первые месяцы нам запрещали писать домой ,те кто погиб на Кубе хоронили там-же .С26-на 27 -1962г. Нам обьявили тревогу и приказали включить высокое напряжение .До этого чтоб нас не засекли мы работали в других режимах ..И когда , включив на полную мощь приборы и вспомогательные радары , мы увидели над Флоридой прямо тучи целей ( самолетов ),и только после этого мы стали ощущать тревогу, что-то похололо в груди, и мы все поклялись выполнить стоящие перед нами задачи.Мы всё время смотрели в небо ожидая удара и налёта авиации США ,ведь большинство не видели что творится в небе.И тут нам обьявили что США обьявило блокаду и в воздухе и на море и грозились уничтожить Кубу .
В то время мы конечно не ощущали всей той угрозы ,потому что не знали в полном объёме о подготовке ядерного удара по Кубе .Я узнал больше когда мы вернулись в СССР, от работников спец служб ,а позже прочитав книгу «У края ядерной бездны» аж в 2000 году , которую обсуждали при встрече в своём Царичанском р-н Днепропетровской обл. со своими кубашами . Вот тогда-то под кожей мурашки побежали . А тогда в начале кризиса все были убеждены что Родина нас не оставит в беде.
Мы обслуживали полк истребителей ''Миг-21'', в то время лучший истребитель .Мы в этом убедились немного позже. Полк был рассредоточен 3 эскадрильи улетели в разные точки по всей территории Кубы.
По рассказам командиров на Кубу должна была прибыть вся дивизия Миг-21 с подмосковной Кубинки , но успели перебазировать только наш полк, который вошёл в состав дивизии ракетных 3-х полков. Я подробно об этом знаю еще и потому что наш полк стал победителем в дивизии на волейбольном турнире , который состоялся в декабре месяце и мы встречались с ребятами всех 4-х полков на этом турнире. Позже на спартакиаде , мы стали чемпионами по волейболу и я в составе сборной группы войск объездил почти все наши гарнизоны всех родов войск базировавшихся на Кубе. Это были интересные встречи .
Мы как губка всасывали в себя разные истории службы, передислокацию на Кубу, переживания связанные с блокадой, взаимоотношения с кубинцами и тоской по дому, по родным . Это было намного важнее чем сами волейбольные соревнования.
В нас были замечательные взаимоотношения с кубинцами, но в первые дни блокады мы почувствовали какое-то отчуждение со стороны кубинцев. И как потом они нам рассказывали. Это было связано с тем, что без согласия Кубы, СССР начал вести переговоры с американцами об урегулировании конфликта и снятии блокады, и что Микоян полетел сначала в США, а потом на Кубу. Поэтому Фидель и не принимал его больше суток. А Кубинцы не хотели мирного исхода конфликта. И видя мощь советского оружия у себя на острове, были на всё готовы, чтобы войной уничтожить янки. Об этом нам открыто говорили кубинцы. А они были все патриоты своей Родины и в этом страстно любили и поддерживали своего Фиделя. Поэтому и лозунг –'’Родина или смерть”-”Патрио о муэрте” был святым. Они агитировали и всех нас быть на их стороне. От имени Феделя заверяли, что если все войска СССР, размещённые на Кубе перейдут в его подчинение, то мы быстро расправимся с янки. Они согласны были платить деньги всем нам, которые мы получали в СССР до армии. На каждый полк согласны закрепить батальон женщин для удовлетворения. Кстати у них это было открыто и легко воспринималось.
Поэтому агитация шла во всю. И вдруг переговоры с США о мире без их согласия. Это для них было как предательство. Об этом говорили все кубинцы. Номы не хотели войны и мы как могли успокаивали их. А американцы выходили на связь по радиосвязи с большинством наших радиостанций и хвалили СССР за то что так скрытно и быстро мы пришли на Кубу, что говорит о боеспособности СССР и о высокой подготовке солдат и офицеров нашей армии. Передавали концерт по заявкам для наших военнослужащих и в то же время запугивали нас говоря, что никто с Кубы не вернётся домой и от Кубы только мокрое место останется. Но паники и боязни у нас не было и мы смело выполняли свою работу.А когда нашей ракетой был сбит У-2 , и ниши Миг-21 разогнали американские истребители, которые каждый день пролетали над нашим аэродромом с целью проверки выполнения условий перемирия и выводе с Кубы некоторых войск, мы убедились что наши истребители сильнее и быстрее американских . Я был на связи с главным штурманом полка, а он с руководителем полётов и каждым самолётом находящимся в воздухе. Я слышал как командир звена(мы позже с ним встречались, потому что он был баскетболистом и мы встречались на тренировках)открытым текстом спросил руководителя полётов: ''Разрешите я его……… '' но после 5-ти секунд заминки последовал приказ немедленно посадить самолёт. А что выделывали кубинцы, да и наши тоже, все были в восторге, плясали, орали- давай добей. Всё это было над аэродромом и мы убедились, что мы сильнее их и нам не страшны ихние угрозы. После этого полёты американцев прекратились над нашим аэродромом , а по рации угрозы продолжались несмотря что частоту радиоволн мы меняли почти каждый день.
И постепенно напряжение начало спадать, интенсивность полётов американцев уменьшилась, мы начали принимать самолёты с СССР.
Нас перевели в Сан-Антонио, что под Гаваной. Мы начали обучать кубинский экипаж своей работе. Это делали и лётчики. Рауль Кастро был частым гостем в нашем полку и обучался летать на наших самолётах.
Дружба со всеми была высочайшая, мы были как братьями, хотя в моём экипаже -34 человека – было 11 национальностей. Никакой дедовщины и в помине не было ни на Кубе ни в Одессе. Не даром после прибытия в Ленинград с Кубы мы 2-е суток не разъезжались и всё прощались. Нас отправили с Кубы в ноябре теплоходом ''Мария Ульянова'' и я был старшим по команде от авиаторов( 98 человек)хотя и не был офицером. А начальник эшелона полковник нас собирал на оперативное совещание в 17.00 каждый день(18 суток мы шли в Ленинград).
Всего-то и не опишеш о наших кубинских делах и переживаний. Мы каждый год собираемся, нас осталось в районе только 3 . а было 7 но мы приглашаем на встречу всех кто служил на Кубы в разные года, и вспоминаем, вспоминаем!!!Хотелось бы в этом 2012году( исполняется 50 лет отправки на Кубу ) встретится со своими однополчанами в г. Одесса- откуда мы уходили на Кубу . Но я не знаю адресов своих ребят я прилагаю фотографии тех времён на Кубе, может кто узнает себя и отозвется. Кроме этого я написал в передачу ''Жди меня''. Помогите организовать встречу первых посланцев на Кубу. С благодарностью к Вам Ваш Ю.И.Швец.

[Селиванов Александр]

Спасибо Юрий. Интересно!

[Косоухов Сергей]

Оба рассказа замечательные! Спасибо. Может еще какие истории расскажете?

[Смоляр Вадим]

Воспоминания Бражного Юрия Ивановича
ОСОБО ВАЖНОЕ ЗАДАНИЕ
Перед выполнением правительственного задания, я был направлен в Луганский центр подготовки летного состава, где прошел спецподготовку по перевозке грузов на внешней подвеске. При подготовке большое внимание уделялось полетам в ночное время с посадкой на незнакомые и необозначенные площадки. В спецоперации участвовал в должности командира вертолета и командира звена. Основу нашего полка составляли летчики 437 ОВП авиации Балтийского флота и летчики Каунаского ОВП (отдельного вертолетного полка). По прибытии на Кубу личного состава и доставке вертолетов морским транспортом, в сжатые сроки собрали вертолеты, совершили пробные полеты, после чего приступили к несению боевого дежурства. Основная задача, которая стояла перед нашим полком – доставка термоядерных головных частей с мест их хранения на стартовые площадки ракетных войск стратегического назначения при занятии ими повышенной боевой готовности. Кроме того полк обслуживал штаб группы войск на Кубе и нес постоянное боевое дежурство по обеспечению боевых действий наших войск.
Когда США объявили военную блокаду Кубы, на Острове Свободы была объявлена всеобщая мобилизация. Все взрослое население было поставлено « под ружье». Силами народного ополчения вдоль побережья были отрыты окопы, траншеи и другие оборонительные сооружения. По просьбе правительства Кубы мы с представителями Революционных Вооруженных Сил совершали полеты вдоль побережья с целью осмотра оборонительных рубежей.
Период с 25 по 27 октября был самым напряжённым. Мы находились в полной боевой готовности к ведению боевых действий. К большому счастью дело не дошло до высадки американских войск на Кубу благодаря тому, что президент США Кеннеди не отдал распоряжение нанести авиационный бомбовый удар по Острову, так как ответный удар по США был бы неотвратим, а это означало развязывание войны не только между США и Кубой, а и между США и СССР, что могло привести к третьей мировой войне, на сей раз ракетно-ядерной. Победил здравый смысл. Военная блокада Кубы была снята. Мы приступили к подготовке кубинских летчиков. Через некоторое время наши вертолеты были переданы РВС Кубы.
Перед нашим полком была поставлена еще одна задача. На сей раз – почетная. Полк привлекался к военному параду в честь дня независимости Кубы.
В конце декабря 1962 года командир полка поставил задачу по подготовке к участию в параде 1-го января 1963 года.
28-29 декабря 1962 года провели подготовку авиатехники, на посадочной полосе расставили вертолеты в тех боевых порядках, которые должны выдержать в воздухе и провели тренаж в кабинах вертолетов, чтобы виртуально запомнить их положение в полете. Старший штурман полка
П. Гончаров со штурманами эскадрильи рассчитали маршрут полета по карте крупного масштаба и мы перенесли эти расчеты на свои полетные карты.
30 декабря в так называемое время «Ч» произвели взлет звеньями и выполнили практический полет по маршруту, аналогично парадному, только в другом месте, не пролетая над Гаваной. Расчёт и полет показали готовность к выполнению задания. Полет проводился в условиях полного радиомолчания. В эфир разрешалось выходить только в случае отказа авиационной техники.
1-го января 1963 года в расчетное время произвели взлет и пошли по парадному маршруту. В процессе полета уточнили время прохода над площадью Хосе Марти. И вот в заданное время мы в составе полка приблизились к столице Кубы и, выдерживая боевые порядки, прошли над площадью, где собралось, как позже сообщила пресса, свыше 100 тысяч жителей Гаваны.
Все наше внимание в этот ответственный момент было сосредоточено на главном – выдержать определенные места в парадном строю и только мельком мы могли увидеть то, как ликовал народ, радуясь одержанной победе и мирному полету наших боевых машин. Участие в параде прошло успешно. Всем экипажам была объявлена благодарность вышестоящего командования.
С того времени прошло 50 лет, но память во всех деталях сохраняет эти незабываемые минуты, как и само наше участие в военно-стратегической операции « Анадырь».

[Лели Виктор]

ОЧень интересная статья и фото от Сидорова Сергея
Анадырь в тени...

[Порубайко Михаил]

Сегодня немного отсканировал часть фотографий Тонких Владимира Сергеевича (водитель нач. штаба группировки войск, Эль-Чико, 1962-1965 гг). Посмотрите, что это за места? Рассказывал, что там было поместье какого то бежавшего богача , недалеко колония. У них тоже был бассейн, даже вышка небольшая для прыжков ( есть на фото).

[Дмитренко Валерий]

Да это 100 пудово узел связи в мое время бывший, рядом наш артдивизион, про помещика жившего там и что там был бордель мы тож слышали.

[Порубайко Михаил]

Значит, оно, Валера.

[Дмитренко Валерий]

Жаль фоток маловато.

[Красников Виталий]

Зато классные какие и свеженькие!!!
В Эль Чико был штаб группировки войск, там же узел связи и рядом артдивизион.
Какое расстояние от артдивизиона до штаба?

[Дмитренко Валерий]

Трудно вспомнить точно, но не большое, может метров 200-300.
Я не помню штаба группировки войск, я имел ввиду расстояние до этой виллы с бассейном, при мне она пустовала заброшенной была.

Сообщение отредактировал Дмитренко Валерий - 20.5.2012, 22:18

[Красников Виталий]

Хорошо, понятно, а какое растояние от Эль-Чико к артдивизиону?

[Дмитренко Валерий]

Ну ты и дапрашиватель я про Эль-Чико впервые от анадырцев услышал год назад, а может просто с памяти вылетело, может мы там и не бывали и не слышали даже про Эль-Чико.

[Красников Виталий]

Да, я такой, не успокоюсь пока не ответишь. Тебе и карты в руки, у вас в Киеве тьма анадырцев, пораспрашивай хорошенько, запиши интервью и нам на форуме расскажешь. С нас поляна, ну естественно почёт и уважуха.

Валера. Эль-чико говорят в несколько км. от Гаваны, а артдивизион? Вот и вычтем расстояние. Хорошенько всё узнай.

[Дмитренко Валерий]

Зачем мне узнавать, артдивизион почти рядом с 20-0й, а Альф знает все.

Год назад помойму скорей всего тут я описывал воспоминания анадырцев 2-е были у меня в гостях часа 3 сидели за компом я им все показал, рассказал наше, а они свое, ветка не большая вернись ровно на год это летом было.

[Красников Виталий]

Альф возможно не общается так плотно с Анадырцами как ты. Если б у меня были такие возможности как у вас, всё бы узнал и ещё чуточку больше. Не ленись, будет очередной повод встретиться с сослуживцами.

[Дмитренко Валерий]

Да и я плотно то не общаюсь, люди они пожилые у каждого свои проблемы болеют, даже на 9-е Мая с кем знаком было 2 человека, про расстояние от Эль-Чико до Торренса думаю Альф знает.

[Красников Виталий]

Растояние-это дело десятое, куда ж оно денится. Ты об Эль-Чико бы полутше узнал.

[Барков Михаил]

Виталик, могу пояснить, как сам понял. разобрался тоже только на форуме.
Итак:
по воспоминаниям 60-ников и по вражеским текстам выясняется, что штаб группмровки был расположен в Эль-Чико, и вблизи него стали располагаться части. Во время службы такое название нигде не встречалось. Но сейчас Меркулов Вячеслав сообщил, что Эль-Чико находится с той же стороны от аутописты, что и 20-ка и артдивизион, примерно за 1 км не доезжая мемориала. И существеут и сейчас.
Таким образом расстояние по прямой 1-3 км, по дорогам чуть больше.
Вопрос в том, про ту ли виллу мы говорим. Уже этот вопрос пытались выяснить...но не срослось. Нужны живые свидетели.

[Порубайко Михаил]

Миша, я показывал фото 20-ки нашему деду, ему ничего не знакомо было. Говорил о кладбище, которое было у дороги. Возможно, название Эль-Чико носило именно поместье богача. В следующий раз попробую побольше расспросить и записать на диктофон. Проблема во времени. Он живой и энергичный человек, на месте не сидит, очень подвижный. В силу ещё и моей занятости проблематично состыковаться. Вспоминал он часто генерала Плиева, хорошо знал его. Добавляю ещё фотографий. Потом возьму ещё чисто карнавальные фотографии. Обратите внимание на одну из фоток. Там на спинке лавки вырезано (думаю, ДМБ) май 64. И Тонких сидит с голым торсом, а на плече уже наколка КУБА имеется (это уже в 64 году). А нас стращали карой за кубашские наколки. СМОТРИМ.