«А ракеты спрятать под пальмами»
День
14 октября 1962 года историки называют началом крупнейшего ядерного кризиса ХХ века. Продолжаем публикацию цикла материалов об участии днепропетровцев в Карибском кризисе.
В эти дни октября Джон Кеннеди перебрался из Белого дома в подземный командный пункт для руководства страной на период войны. Американские «ястребы» настроены агрессивно и подталкивают президента к решительным военным действиям. В Кремле советское руководство проводит одно заседание за другим. И в качестве миротворца отправляет на Кубу заместителя Совмина А.И Микояна.
- Чувствовалось, что где-то в верхах принимаются важные решения, - вспоминает днепропетровец
Андрей Миронюк, тогда - капитан, старший оперуполномоченный особого отдела КГБ ПВО. - Весь остаток октября мы провели в тревожном ожидании, не снижая боевой готовности и бдительности.
Вечером на командный пункт группы советских войск в Кубе прибыл лично Фидель Кастро. Генерал армии Плиев доложил обстановку в наших войсках, а кубинский лидер проинформировал о состоянии боеготовности вооруженных сил Кубы. На вопрос командующего, в какое время следует вводить в дело советские войска, Кастро ответил однозначно:
« Только после того, как вооруженные силы Кубы исчерпают все свои возможности».Для связи на КП постоянно находились офицеры генштаба кубинской армии. Личный состав по боевой тревоге занял свои места, а штаб группы перешел в подземный командный пункт…
- Чтобы не обнаружить присутствие советских войск на Кубе,- вспоминает наш земляк
Василий Анатиенко, начальник спецсвязи, - нам, связистам, категорически запрещалось выходить в эфир. Спецаппаратуру берегли от чужих глаз как зеницу ока. Однажды к нам пожаловала делегация кубинских военных во главе с министром обороны Раулем Кастро для обмена опытом. Но, в святая святых – комнату шифровальщика даже такого высокого гостя мы не могли допустить. На двери предусмотрительно вывесили знак «опасно для жизни», чтобы понятней были наши действия.
«Здесь трансформаторная будка и высокое напряжение», - объяснял министру дежурный офицер.
А в это время в «шифровальню» на дежурство заступил солдат. Его закрыли в комнате и приказали не выходить до особого распоряжения. А потом и вовсе забыли. Прошло немало времени и ему от духоты и «микроволн» стало плохо. Он долго стучал в дверь… Но что там человеческая жизнь, здоровье какого-то солдата, когда на кону судьба человечества?!
- Американцы с особым рвением гонялись за нашей аппаратурой и кодами, - продолжает рассказ Василий Анатиенко.- По тем временам она была сверхсекретной. В помещении стояли две кувалды и бочка с бензином. На случай если нас захватят, инструкцией предписывалось
«разбить и сжечь». Как нам говорили, даже маленький кусочек представлял для противника большой интерес.
После установления радиотелефонного и телеграфного канала связисты еще долго находились в режиме молчания. Никаких разговоров в эфире, ни в коем случае не выдать присутствия советских войск на Кубе. Хотя казусы, конечно, были…
Под кубинскими знаками различия на разведку летали наши летчики. Некий майор Иванов во время полета позволил себе выругаться трехэтажным… в радиоэфире. Тут-то американцы и засекли:
«Русские в небе!»А когда по приказу руководства заработала связь Гавана - Москва, то в Америке и вовсе запаниковали: в эфире и глушили, и давили, и перебивали…
Как бы тщательно не готовилась секретная операция, случались досадные недоразумения и на высшем уровне. Так в Кремле почему-то посчитали, что на Кубе ракеты можно спрятать под пальмами. Но, как известно, каждому школьнику, тропических лесов там нет, а пальмы растут на большом расстоянии друг от друга.
Зенитно - ракетный полк сосредоточился в районе Манагуа и приступил к выполнению возложенных на него боевых задач. Но все же замаскировать военную технику не получилось. И это впоследствии сыграло свою роль в дальнейших событиях.
-
26 октября поздним вечером Фидель вновь посетил наш подземный КП, - вспоминает
Андрей Миронюк.- Обменялись оперативной информацией, разведданными… Прощаясь Кастро обронил:
« В течении ближайших 48 часов все решиться. Или мы победим или нас сотрут в порошок».- Надо признаться что и мы, советские, искренне верили,- рассказывает днепропетровец
Николай Кирилов, военкор, - что такой народ никакой агрессор не победит. В самые трудные для республики дни мы вместе с кубинскими товарищами находились в окопах, готовые с оружием в руках отстоять независимость острова Свободы.
Как-то в клуб военного центра связи прибыл на встречу с советскими специалистами Фидель Кастро. Бурными аплодисментами встретили его появление на сцене, а когда он расстегнул ремень и с пистолетом в кобуре положил его на стол - зал взорвался аплодисментами. Такое Кастро позволял себе только в кругу друзей.
Необычная обстановка, в которой оказались советские, нередко приводила к курьезным случаям. К примеру, нас предупреждали, что в тропиках много змей и скорпионов, и потому часового чаще можно было обнаружить на верхушке дерева, нежели на посту. А баню вполне заменяли горячие тропические дожди. Новый год встречали под разукрашенными пальмами.
Как питались на Кубе? Наши продукты оказались скоропортящимися. Разве что каши выручали. Однажды мы угостили «компаньерос» нашей привычной пищей – перловкой. Солдаты ее назвают «дробь 16». После этого угощения кубинский боец еле выжил и, когда в следующий раз ему предложили отобедать, то он замахал руками и сбежал.
Америка установила военную блокаду вокруг Кубы. Остров окружили
183 боевых корабля. Высадку войск должны были обеспечить несколько тысяч военных самолетов.
На Кубе советские и кубинские части заняли боевые порядки и укрепления на вероятных местах высадки морских десантов. По приказу Кастро началась всеобщая мобилизация. Вся страна превратилась в боевой лагерь. По всему острову раздался клич:
«Patria o Muerte! Venseremos!» - «Родина или смерть! Мы победим!»В разгар противостояния американская сторона обнаруживает на Кубе наши стратегические ракеты. В стане противника шок и небывалая истерика. От подсчета количества оружия США перешли к подсчету возможного ущерба. Фактор подлетного времени и радиус действия советских ракет играл большую роль. С юга США на север потянулись колонны беженцев.
Здравый смысл все же восторжествовал. Для Джона Кеннеди уничтожение самолета - разведчика У-2 стало доказательством решимости русских стоять до конца, даже с учетом риска применения американцами ядерного оружия. Президент США, почувствовав приближение войны, поручил своему брату министру юстиции Роберту Кеннеди срочно связаться с послом СССР Добрыниным, чтобы сообщить советскому правительству, что он берет на себя джентльменское обязательство не нападать на Кубу взамен на демонтаж и вывоз с острова ракет.
Послание Никиты Хрущева
27 и 28 октября президенту США, в котором излагались аргументированные и благоразумные предложения о ликвидации напряженности в районе Карибского моря, имели важнейшее значение для достижения компромисса. Президент Кеннеди с трибуны ООН заявил на весь мир, что США дает обязательство никогда не нападать на Кубу и удерживать от этого своих союзников.
Вскоре поступил приказ вывести с Кубы часть ракетных войск стратегического назначения. Это решение кубинские друзья встретили с нескрываемым огорчением. Они говорили:
«Друзья уезжают, а враги остаются».
Против вывода советских войск высказывалось и кубинское руководство. Дело в том, что советское правительство, принимая решение о вывозе ракет, свои действия не согласовывало с кубинской стороной и это, естественно, не могло не вызвать обиду.
Улаживать ситуацию в Гавану прибыл заместитель председателя Совмина СССР А.И. Микоян. Кстати, Хрущев как-то в шутку сказал Фиделю, что в ЦК КПСС есть кубинец – Анастас Микоян. Ему и доверили обсудить с кубинскими товарищами все неясные вопросы.
Днепропетровец Андрей Миронюк, который по долгу службы сопровождал Анастаса Ивановича, рассказывает о том, как Микоян сетовал, что беседы с Фиделем Кастро о выводе войск не находят понимания.
В связи с этим Кастро был приглашен в Москву с кратковременным визитом. Где его ознакомили с решениями политического руководства СССР и другими документами. Предполагалось, что после того, как Куба выйдет из кризиса, советские войска покинут ее территорию. Так и произошло. А советские специалисты оставались еще некоторое время для передачи опыта своим коллегам из кубинских революционных вооруженных сил.
- Лишь в конце ноября нам разрешили написать своим близким, что мы живы, без указания места пребывания, - рассказывает Миронюк. – Первую весточку я отправил семье спустя несколько месяцев самолетом, на котором возвращался после успешных переговоров А.И. Микоян.
Карибский кризис показал, что военный конфликт намного легче развязать, чем остановить.